Подякувати Студентському архіву довільною сумою
Admin
26.02.2023 12:38
Дякуємо, що користуєтесь нашим архівом!
Інформація про навчальний заклад
ВУЗ:
Інші
Інститут:
Не вказано
Факультет:
Не вказано
Кафедра:
Не вказано
Інформація про роботу
Рік:
2000
Тип роботи:
Лекція
Предмет:
HTML
Частина тексту файла (без зображень, графіків і формул):
http://www.socnet.narod.ru/library/authors/Ilyin/neravenstvo/content.htm
В.Ильин. Социальное неравенство. М.: Институт социологии РАН, 2000.
Владимир Ильин
Теория
социального неравенства
(структуралистско-конструктивистская парадигма).
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие
Введение
Лекция 1. Проблема социального неравенства в структуре социологического знания
Часть 1. Социокультурное пространство.
Лекция 2. Социальное пространство и его структура
Лекция 3. Культурное пространство
Лекция 4. Социальное время и социальная иерархия
Лекция 5. Два типа социального пространства
Часть 2. Механизмы воспроизводства социальной иерархии
Лекция 6. Технология конструирования социальной иерархии
Лекция 7. Политическая сфера
Лекция 8. Система образования
Лекция 9. Религия как механизм социального структурирования общества
Лекция 10. Роль брака в поддержании иерархий
Часть 3. Основные социальные иерархии
Лекция 11. Иерархия гражданства
Лекция 12. Социальное конструирование расовой иерархии
Лекция 13. Социальное конструирование этнических общностей
Лекция 14. Социально-половая иерархия
Лекция 15. Классовая структура
Лекция 16. Социальная стратификация по уровню жизни
Лекция 17. Социальное конструирование иерархии физического пространства
Лекция 18. Социальное конструирование элит и масс
Вместо заключения.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Данная работа – текст лекций, подготовленных для чтения в Центре социологического образования (Институт социологии РАН) в январе-феврале 2000 г. Он является логическим развитием лекционных курсов по теории социальной стратификации, ежегодно читавшихся там же в течение нескольких предшествовавших лет. Слушателями курсов были преподаватели и аспиранты многих университетов России. Особенно заметно среди них присутствие представителей университетов Перми, Екатеринбурга, Томска, Казани, Сыктывкара, Новосибирска, Саратова, Барнаула и ряда других городов России и СНГ.
Высокий профессиональный уровень слушателей определил и характер занятий. Значительное место заняли дискуссии вокруг поставленных в лекциях проблем. Многочисленные вопросы заставляли неоднократно уточнять формулировки, менять структуру и аргументацию. Поэтому без преувеличения можно сказать, что данная работа не могла бы появиться без той атмосферы, которая создавалась совместной работой сменяющих друг друга творческих коллективов. Не удивительно, что нынешний вариант лекций лишь в самых общих чертах совпадает с первоначальным. Слушатели первого потока (М.Добрякова и О.Лукша) приняли участие в подготовке переводов текстов зарубежных авторов. К сожалению, лишь небольшая их часть вошла в данную книгу. Остальные будут публиковаться в альманахе социальных исследований «Рубеж».
В основе курса лежал простой методический принцип: лектор – это не учитель, доносящий знания до своих слушателей, а организатор совместных размышлений. Поэтому главная задача состояла не в том, чтобы научить, а в том, чтобы подтолкнуть слушателей к собственному анализу. Отсюда обилие в курсе спорных суждений, уход от систематического изложения истории социологии.
Центр социологического образования был организован в рамках программы «Темпус», в реализации которой ключевую роль сыграли профессор Уорвикского университета С.Кларк и директор Института социологии РАН В.А.Ядов. Повседневная работа по организации курсов осуществлялась директором Центра С.Е.Кухтериным. Без огромной работы этих людей данный курс лекций, повторяющийся в обновляемом виде ежегодно, не был бы возможен. В последние годы финансирование программы осуществлялось фондом Форда.
Часть 1
СОЦИОКУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО
Лекция 2
СОЦИАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО И ЕГО СТРУКТУРА
Социокультурное пространство условно можно разделить на социальное и культурное. Это деление – лишь аналитическая процедура. В реальности социокультурное пространство представляет собой единое целое, части которого могут существовать раздельно с той же вероятностью, как и раздельное функционирование головы и тела.
1. Понятие социального пространства
Есть два подхода к пониманию социального пространства: субстанциалистский и структуралистский. В первой трактовке оно состоит из субстанций, т.е. индивидов, их групп и организаций, соединенных социальными отношениями. Социальное пространство обладает материальной субстанцией – людьми. Так, П. Сорокин писал: «Социальное пространство есть некая вселенная, состоящая из народонаселения Земли... Определить положение человека или какого-либо социального явления в социальном пространстве означает определить его (их) отношение к другим людям и другим социальным явлениям, взятым за такие «точки отсчета» (Сорокин 1992: 298)[1].
Во второй трактовке социальное пространство – это надындивидуальная реальность, состоящая из структурированных социальных отношений.
«Общество, – по словам К. Маркса, – не состоит из индивидов, а выражает сумму тех идей и отношений, в которых эти индивиды находятся друг к другу» (Маркс. Т. 46, ч.1: 214). Э. Дюркгейм в книге «Самоубийство» писал: «Мы твердо надеемся, что, читая нашу книгу, каждый согласится с нами в том, что над индивидом стоит высшая духовная реальность, а именно коллектив». Дюркгейм стремился доказать, что общественные процессы и институты – это «реальные, живые действующие силы, которые, определяя собою индивида, тем самым ясно доказывают, что они не зависят от него, по крайней мере тогда, когда он входит в качестве элемента в те комбинации, результатом которых они являются. По мере того как вышеназванные силы формируются, они налагают свою власть на индивида» (Дюркгейм 1994: 7-8).
По определению П. Бурдье, социальное пространство – это «ансамбль невидимых связей, тех самых, что формируют пространство позиций, внешних по отношению друг к другу, определенных одни через другие, по их близости, соседству или по дистанции между ними, а также по относительной позиции: сверху, снизу или между, посредине» (Бурдье 1994: 185)[2]. По словам Бурдье, существует «пространство отношений, которое столь же реально, как географическое пространство» (1993: 60).
Социальное пространство – это не сколько-нибудь устойчивое состояние, а огромный комплекс ни на мгновение не останавливающихся процессов, понимаемых как поток событий. Иначе говоря, оно имеет «процессуальный образ» (Штомпка 1996: 26). Его материальное содержание – это бесчисленные практики бесчисленных индивидов, как разрозненных, так и объединенных в коллективы[3].
Данная работа выполнена в рамках второго, структуралистского понимания социального пространства. Во многих случаях акцент на размежевании индивидов и социальных отношений, в которые они погружены, не имеет особого значения. Поэтому у многих авторов приверженность субстанционалистской традиции или отсутствие четкого определения позиции по данному вопросу не сказываются на качестве исследования. Нередко социальные характеристики буквально «пропитывают» индивида, и отделить его от них можно лишь теоретически, практического же смысла в этом нет. Это прежде всего характерно для закрытых традиционных обществ с низким уровнем социальной мобильности, где почти все статусы приобретаются с рождением. В индустриальном и постиндустриальном обществах, характеризующихся высокой степенью социальной мобильности разных типов, ситуация иная: такой жесткой связи индивида и его позиции нет. Кроме того, в таких обществах широко распространено занятие одним индивидом значительного числа статусных позиций (например, работа по совместительству). Здесь все более актуальным становится разведение анализа статусных позиций и занимающих их индивидов как автономных проблем.
Разумеется, социальное пространство не существует без индивидов. Социальные отношения возникают в результате взаимодействия индивидов и их групп. Однако отношения и взаимодействующие индивиды при всей их взаимосвязанности не тождественны, как электрический проводник не тождествен электрическому току.
Социальное пространство – это силовое поле, создаваемое взаимодействующими индивидами, их практиками, но вместе с тем имеющее свое особое (системное) качество, отсутствующее в самих индивидах (например, государство, право, обычаи, мораль и т.д.). В индивидах есть лишь его элементы в виде усвоенных социальных ролей и ценностей[4].
В общественных науках часто используется понятие социальной системы. Однако, на мой взгляд, в социальной реальности его применимость весьма ограничена. Система имеет цельный характер, в ней каждый элемент выполняет определенную социально значимую функцию, тесно связан с другими элементами отношениями зависимости, а сама система имеет качества, отсутствующие в ее элементах. Наиболее распространенный вид социальной системы – бюрократическая организация. Вне этого случая использование понятия системы грешит существенными натяжками. Социальное же пространство открыто, не имеет четких границ, его элементы соединены в хаотическом и противоречивом единстве. Здесь взаимообусловленность, функциональность не обязательны.
Социальное пространство прерывисто. В нем есть участки с относительно высоким социальным взаимодействием, развитыми и густыми связями. Такие участки можно назвать социальными полями. Отношения между ними более интенсивны, чем внутри них. Примером социальных полей могут быть государства, предприятия, этнические группы, населенные пункты и т.д. (П.Бурдье использует это же понятие, вкладывая в него иное содержание). Они имеют признаки системности, но все же это не системы. Например, предприятие как сконструированная организация – это система, однако предприятие как социальное поле включает помимо отношений, закрепленных в должностных инструкциях и других документах, гораздо больше связей, не закрепляемых ни в каких формальных нормах, эти связи выходят далеко за рамки проходной, превращая заводские заборы в весьма относительный барьер. Такое же различие есть между государством-организацией и государством как страной.
Социальное пространство имеет несколько плоскостей, каждая из которых формируется определенным типом отношений, обладает собственной автономной логикой[5]. Но автономность не означает изоляции. Разные срезы социального пространства оказывают своими силовыми полями, порождаемыми ресурсами взаимодействия, воздействие на другие срезы, структуры. Так, экономическая структура влияет на конфигурацию политической, административной структур, а те в свою очередь – на экономическую[6].
2. Статусная позиция и роль
Единицей социального пространства в субстанционалистской парадигме является индивид, в структуралистской – статусная позиция.
Статусная позиция – это место в социальном пространстве, наделенное определенным статусом. Это не статичное место, а череда повторяющихся практик, имеющих в своем бесконечном движении относительно устойчивые формы. Позиция может быть как индивидуальной, так и групповой. Понятие социального статуса имеет в общественных науках далеко не однозначный смысл (см.: Turner 1988). Не вдаваясь в пересказ всех точек зрения, я в данной работе присоединяюсь к одной из существующих традиций.
Социальный статус – это совокупность прав и обязанностей, социальных ожиданий, форм и объемов материального и морального вознаграждения, устойчивых нормативных форм поведения. Статус формируется на основе закона, административных актов, обычаев, морали, религии, общественного мнения и т.п.
Здесь стоит ввести разграничение между реальным статусом и статусом на бумаге.
Статус на бумаге – это совокупность прав и обязанностей, существующих в формальных нормативных актах, но не выполняющихся в реальной общественной жизни. Ярким примером являются гражданские права, зафиксированные в сталинской конституции 1936 г., принятие которой совпало с развертыванием массового террора. В той или иной форме элемент «бумажности» легко обнаруживается и в большинстве других конституций, хотя не в столь яркой форме, во многих неработающих законах (постсоветская Россия дает бесчисленные примеры). Статус на бумаге – это элемент культурного пространства, о котором речь пойдет позже.
Реальный статус – это совокупность прав и обязанностей, которые проявляются в виде реальных повторяющихся практик. Как отдельные индивиды, так и многомиллионные массы в определенных обстоятельствах ведут себя совершенно определенным образом, регулярно воспроизводя однотипные формы поведения. Нередко они напоминают роботов, выполняющих заложенную в них программу. При этом никаких видимых нитей, как в театре марионеток, нет.
Что представляет собой программа, лежащая в основе реального статуса? Это различные нормы и ценности как ядро культурного пространства, опирающиеся на социальную власть, то есть силу, превращающую формальные нормы в реальные образцы поведения. Власть, делающая статус реальным, выступает в двух основных формах: 1) внешняя власть принуждения, 2) интериоризированная внешняя власть, ставшая свободным выбором (об этом подробнее в следующих лекциях).
Статус по самой своей природе иерархичен. Он несет в себе эмбрион иерархии, т.к., во-первых, он закрепляет право властвовать над кем-то и подчиняться кому-то, что-то присваивать и что-то отдавать из произведенного коллективно; во-вторых, статус содержит в себе характеристику «строительного материала», из которого строится вся социальная иерархия (например, виды норм, санкций).
Если статусная позиция характеризует место в социальном пространстве, воздействующее в том или ином направлении и с той или иной силой на поведение занимающего ее индивида, то социальная роль – это реальное поведение в пределах, предписанных статусом, это статус в действии. Это варианты поведения, доступные индивиду в данной позиции. Статусная позиция – это характеристика детерминированности поведения, несвободы, а социальная роль описывает доступные пределы свободы индивида. Индивид свободен в своем поведении в пределах границ статусной позиции (например, потребление ограничено наличием средств). Он сам выбирает варианты поведения (стиль жизни), допускаемые статусной позицией, детерминирующей его образ жизни. Таким образом, индивид несвободен в выборе образа жизни до тех пор, пока не сменил статусную позицию, но он свободен в выборе стиля жизни, который определяется его социально-психологическими особенностями, вкусом и т.д. Позиция конструируется предписаниями извне, а роль – это практики, осуществляемые в пределах позиции.
Акцент на свободе индивида в статусной позиции смягчает детерминизм структуралистской парадигмы, но категория статусной позиции вносит реализм в субъективистскую парадигму[7]. В свете такого понимания категорий статусной позиции и роли социальное действие предстает как диалектическое единство свободы и необходимости[8].
Статусная позиция задает правила игры, но это еще не вся игра. Игра – это практика. Игрок (субъект) импровизирует в рамках навязываемых ему правил, порождая реальную игру. Сталкиваясь с бесчисленными ситуациями, он свободно импровизирует, пробиваясь к поставленной цели. Его порыв свободен, но цель, к которой он столь самоотверженно рвется, – это его свободный выбор, навязанный позицией в игре.
Индивиды, играя предписанные им социальными институтами роли, воспроизводят эти институты, обеспечивающие, в свою очередь, воспроизводство социальных общностей, расположенных в иерархическом порядке. По словам П.Бергера и Т.Лукмана, «институциональный порядок реален лишь постольку, поскольку он реализуется в исполняемых ролях, а с другой стороны – роли представляют институциональный порядок, который определяет их характер… и придает им объективный смысл» (1995: 130).
Социальная дистанция
Понятие социальной дистанции давно и прочно вошло в социологический лексикон. Его сформулировали и затем прорабатывали, использовали крупнейшие фигуры обществоведения (Sorokin 1964; Park 1950).
То, что люди находятся в разных частях социального пространства, занимая разные статусные позиции, – очевидно. Атрибутом метафоры пространства является метафора дистанции, т.е. удаленности статусных позиций друг от друга. Если в качестве единицы социального пространства рассматривать индивида, как это обычно и делается (Park 1950; Sorokin 1964), то категория социального пространства может ограничить свою роль метафорической функцией. Индивиды социально многолики, что создает существенные трудности для определения социальной дистанции между ними. Нельзя однозначно измерить социальную дистанцию между объектами, занимающими одновременно несколько позиций и удаленными друг от друга в разной мере.
Понятие социальной дистанции корректно, когда оно используется как одномерное в многомерном социальном пространстве. Гораздо точнее говорить о социальной дистанции не между многомерными индивидами, а между одномерными статусными позициями. Иначе говоря, нельзя сопоставлять литры и килограммы, звезды на погонах и амперы.
Социальная дистанция выступает в двух формах.
Во-первых, это дистанция между статусными позициями в одномерной плоскости социального пространства (например, политического, административного, экономического, символического и т.д.). Здесь измерение дистанции возможно лишь с помощью категории власти (в каждой плоскости – своего вида: административной, политической, экономической и т.д.), исходя из оценки того, кто стоит выше, кто над кем имеет власть, т.е. в состоянии навязать свою волю. Для занятия места в этой иерархии не важно, насколько счастлив человек и как много он потребляет (имущество, деньги превращаются в фактор социальных отношений и регулирования социальной дистанции, когда они становятся капиталом, т.е. общественным отношением). Объективная социальная дистанция поддерживается с помощью инструментов власти: чем выше кресло, тем больше на пути к нему стоит милиционеров, референтов, секретарей, телохранителей. Имеющий власть регулирует дистанцию в одностороннем порядке, решая, кому открывать двери, а кого не пускать и к подъезду.
Во-вторых, социальная дистанция характеризует личностные отношения (этот аспект рассматривался Р. Парком (Park 1950). Эта сторона социальной дистанции связана с первой, но отнюдь не жестко. Она определяется системами ценностей, которые разделяют сопоставляемые люди (здесь в качестве единицы выступает уже индивид, занимающий несколько статусных позиций). Каждый индивид регулирует дистанцию с другим (индивидом) на обоюдной основе: начальник решает, допускать или не допускать рабочего на прием, однако рабочий сам решает, идти на прием по личному вопросу или не идти. На желание сократить дистанцию влияет не само место во властной иерархии, а его престижность. Власть и престиж коррелируются, но не столь сильно, как это кажется обладателям высоких должностей.
3. Социальные группы и коллективы
Понятие социальной группы
В субстанционалистской традиции социальные группы – это совокупности индивидов[9]. В рамках четко выдержанной структуралистской парадигмы социальная группа – это часть социального пространства, групповая статусная позиция, которая в большинстве случаев состоит из индивидуальных статусных позиций[10]. Материальным содержанием группы являются относительно устойчивые социальные практики[11]. Однако социальная группа может обладать в определенной мере системным качеством, поэтому социальная группа несводима к сумме индивидуальных статусных позиций. В ряде случаев индивидуальные статусные позиции как первичный элемент социальной группы размываются, деформируются. Наиболее явно это проявляется в классе буржуазии, формируемом корпоративным капиталом. Здесь связь между индивидом и элементом капитала (акцией) становится размытой и запутанной. Субстанционалистская парадигма в этой области сталкивается с особенно большими сложностями, что и подпитывает тенденцию к отказу от классового анализа, к утверждениям об исчезновении классов как социальных общностей, связанных с определенным типом отношения к капиталу.
Методология Гегеля и Маркса дает инструментарий для анализа социальных групп в рамках структуралистско-конструктивистской парадигмы. Группа-в-себе – это совокупность более или менее однородных статусных позиций, индивиды, занимающие позиции в этой части социального пространства – члены группы; группа-для-себя – это коллектив членов группы, осознавших свою общность, свои интересы и действующих более или менее согласованно. Коллектив выступает как активный субъект социальных отношений, отстаивая групповые интересы.
Исследователи, политики стремятся распознать социальные группы. Результат этого распознавания П. Бурдье называет «классами на бумаге». Они соотносятся с реальными группами статусных позиций, как любой научный вывод со структурой объективной реальности: он может быть к ней очень близок, а может вообще носить иллюзорный характер.
Социальные группы располагаются в социальном пространстве в иерархическом порядке. Поддержание, воспроизводство этого порядка обеспечивается через социальные институты. В своей совокупности социальные группы и поддерживающие их социальные институты составляют социальную структуру. Она воспроизводится только через действия людей, исполняющих предписанные институтами роли и таким образом поддерживающих существующее социальное неравенство.
Границы социальных групп и их силовое пространство – это результат социального конструирования, которое разворачивается как на макро-, так и на микроуровнях. На макроуровне в качестве субъекта этого процесса выступают социальные институты, а на микроуровне – индивиды.
Библиографический список
Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Academia-Центр, Медиум, 1995.
Бурдье П. Социология политики. М.: Socio-Logos, 1993.
Бурдье П. Университетская докса и творчество: против схоластических делений // Socio-Logos'96. Альманах Российско-французского центра социологических исследований Института социологии Российской Академии наук. М.: Socio-Logos, 1996. С.8-31.
Гегель Г. Наука логики. М.: Мысль, 1970. Т.1.
Дюркгейм Э. Самоубийство. М., 1994.
Мамардашвили М. Психологическая топология пути. М. Пруст. «В поисках утраченного времени». СПб: Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 1997.
Саблина С.Г. Феномен рассогласованности статусов: теоретические основы исследования. Новосибирск: Изд-во НГУ, 1995.
Сорокин П. Система социологии: В 4 т. Cыктывкар: Коминвест, 1991-1998.
Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. М., 1992.
Филиппов А.Ф. О понятии социального пространства // Куда идет Россия? Социальная трансформация постсоветского пространства / Под общ. ред. Е.И.Заславской. М.: Аспект Пресс, 1996. С.103-112.
Штомпка П. Социология социальных изменений. М.: Аспект Пресс, 1996.
.
Приложение к лекции 2
СОЦИАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО
КАК АНСАМБЛЬ НЕВИДИМЫХ
СВЯЗЕЙ
П. БУРДЬЕ. НАЧАЛА. CHOSES DITES. M., 1994.
«Социальная реальность», о которой говорил Дюркгейм, есть ансамбль невидимых связей, тех самых, что формируют пространство позиций, внешних по отношению друг к другу, определенных одни через другие, по их близости, соседству или по дистанции между ними, а также по относительной позиции: све рху, снизу или между, посередине. Социология в объективистском аспекте является социальной топологией, analysis situs, как называли эту новую область математики во времена Лейбница, анализом относительных позиций и объективных связей между позициями...
Можно сравнивать социальное и географическое пространство, внутри которого выделяются области. Это пространство сконструировано таким образом, что агенты, группы или институции, размещенные в нем, имеют тем более общих свойств, чем более близки они в этом пространстве, и тем меньше, чем более они удалены друг от друга. Хотя пространственные дистанции – на бумаге – совпадают с социальными дистанциями, они не существуют в реальном пространстве. Так, несмотря на то, что почти всюду можно наблюдать тенденцию сегрегации (когда люди, близкие в социальном пространстве, стремятся стать близкими – по выбору или вынужденно – в географическом пространстве), все же люди, сильно удаленные в социальном пространстве, могут встречаться, вступать во взаимодействия в физическом пространстве только на короткий период или время от времени. Взаимодействия, дающие непосредственное удовлетворение эмпирическим предрасположенностям – а их можно наблюдать, снимать, регистрировать, короче – трогать их пальцами, – заслоняют структуры, в которых они реализуются. Это один из тех случаев, когда видимое (непосредственная данность) скрывает невидимое, которым она определяется. Таким образом, не учитывается, что истина взаимодействия никогда не заключается целиком во взаимодействии в том виде, в каком предстает наблюдению. Одного примера достаточно, чтобы показать различие между структурой и взаимодействием и, одновременно, между структуралистским видением, которое я защищаю как необходимый момент исследования, и так называемым интеракционистским видением во всех его формах (в частности, этнометодологией). Я думаю о том, что называю стратегиями снисходительности, когда агенты, занимающие высшие позиции в одной из иерархий объективного пространства, символически отрицают социальную дистанцию (которая от этого не перестает существовать), обеспечивая себе таким образом выгоды от признательности, придаваемой этому чисто символическому отрицанию дистанции: «он простой», «не гордый» и т.п.; вместе с тем предполагается признание дистанции (приведенные мной фразы всегда имеют подтекст: «он прост для герцога», «он не горд для университетского профессора»). Короче, можно пользоваться объективными дистанциями таким образом, чтобы получать преимущества от близости и преимущества от дистанции, т.е. от дистанции и от признания дистанции, которое обеспечивается символическим ее отрицанием.
Как можно конкретно зафиксировать эти объективные связи, несводимые к взаимодействиям, в которых они проявляются? Эти объективные связи суть связи между позициями, занимаемыми в распределении ресурсов, которые являются или могут стать действующими, эффективными, как козыри в игре, в ходе конкурентной борьбы за присвоение дефицитных благ, чье место – социальный универсум. Основными видами такой социальной власти являются, согласно моим эмпирическим исследованиям, экономический капитал в его различных формах, культурный капитал, а также символический капитал – форма, которую принимают различные виды капитала, воспринимаемые и признаваемые как легитимные. Таким образом, агенты распределены в общем социальном пространстве в первом измерении по общему объему капитала в различных его видах, которым они располагают, и во втором измерении – по структуре капитала, т.е. по относительному весу различных видов капитала (экономического, культурного...) в общем объеме имеющегося у них капитала.
Перевод с франц. Н.А. Шматко
СОЦИАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО
В СУБСТАНЦИОНАЛИСТСКОЙ
ПАРАДИГМЕ
П.СОРОКИН. ЧЕЛОВЕК, ЦИВИЛИЗАЦИЯ, ОБЩЕСТВО. М.: ПОЛИТИЗДАТ, 1992.
Геометрическое и социальное пространство
Выражения типа «высшие и низшие классы», «продвижение по социальной лестнице», «Н.Н. успешно продвигается по социальной лестнице», «его социальное положение очень высоко», «они очень близки по своему социальному положению», «существует большая социальная дистанция» и т.п. довольно часто используются как в повседневных суждениях, так и в экономических, политологических и социологических трудах. Все эти выражения указывают на существование того, что можно обозначить термином социальное пространство. Тем не менее имеется очень немного попыток дать определение социальному пространству, систематизировать соответствующие понятия. Насколько мне известно, после Декарта, Гоббса, Лейбница, Вайгеля и других великих мыслителей XVII века только Ф.Ратцель, Г.Зиммель и недавно Э.Дюркгейм, Р.Парк, Э.Богардус, Л. фон Визе и автор этих строк пытались уделить большее внимание проблеме социального пространства и другим вопросам, с ней связанным (1).
Предметом данной работы является социальная мобильность, то есть явление перемещения индивида внутри социального пространства. В связи с этим представляется необходимым очень точно обрисовать суть того, что я подразумеваю под социальным пространством и его производными. Во-первых, социальное пространство в корне отличается от пространства геометрического. Люди, находящиеся вблизи друг от друга в геометрическом пространстве (например, король и его слуга, хозяин и раб), в социальном пространстве отделены громадной дистанцией. И наоборот, люди, находящиеся очень далеко в геометрическом пространстве (например, два брата или епископы, исповедующие одну религию, или же два генерала одного звания и из одной армии, один из которых в Америке, а другой – в Китае), могут быть очень близки социально. Человек может покрыть тысячи миль геометрического пространства, не изменив своего положения в социальном пространстве, и наоборот, оставшись в том же геометрическом пространстве, он может радикально изменить свое социальное положение. Так, положение президента Гардинга в геометрическом пространстве резко изменилось, когда он переместился из Вашингтона на Аляску, тогда как его социальное положение осталось тем же, что и в Вашингтоне. Людовик XVI в Версале и Николай II в Царском Селе оставались в том же геометрическом пространстве, хотя их социальное положение в один момент круто переменилось.
Приведенные соображения свидетельствуют, что социальное и геометрическое пространство в корне отличны друг от друга. То же можно сказать и о производных от этих двух понятий, таких, как «геометрическая и социальная дистанция», «подъем в геометрическом и социальном пространстве», «перемещение из одного положения в другое в геометрическом и социальном пространстве» и т.д.
Для того чтобы дать определение социальному пространству, вспомним, что геометрическое пространство обычно представляется нам в виде некой «вселенной», в которой располагаются физические тела. Местоположение в этой вселенной определяется путем определения того или иного объекта относительно других, выбранных за «точки отсчета». Как только такие ориентиры установлены (будь то Солнце, Луна, Гринвичский меридиан, оси абсцисс и ординат), мы получаем возможность определить пространственное положение всех физических тел, сначала относительно этих точек, а затем – относительно друг друга.
Подобным же образом социальное пространство есть некая вселенная, состоящая из народонаселения земли. Там, где нет человеческих особей или же живет всего лишь один человек, там нет социального пространства (или вселенной), поскольку одна особь не может иметь в мире никакого отношения к другим. Он может находиться только в геометрическом, но не социальном пространстве. Соответственно, определить положение человека или какого-либо социального явления в социальном пространстве означает определить его (их) отношение к другим людям и другим социальным явлениям, взятым за такие «точки отсчета». Сам же выбор «точек отсчета» зависит от нас: ими могут быть отдельные люди, группы или совокупности групп. Когда мы говорим, что «мистер Н.-младший – сын мистера Н.-старшего», мы стремимся определить положение этого мистера Н. в человеческой вселенной. Ясно, однако, что такое местоположение очень неопределенно и несовершенно, поскольку в расчет принимается только одна из координат – семейное родство – в сложной социальной вселенной. Данный способ столь же несовершенен, как и определение геометрического положения с помощью фразы: «Дерево расположено в двух милях от холма». Чтобы такое местоположение нас удовлетворило, мы должны знать, где находится этот холм – в Европе или на другом континенте Земли; в какой части континента; на какой широте и долготе. Необходимо также знать, находится ли это дерево в двух милях к северу, югу, западу или востоку от холма. Короче говоря, определение более или менее удовлетворительного геометрического положения требует учета целой системы пространственных координат геометрической вселенной. То же относится и к определению «социального положения» индивида.
Простого указания степени родства одного человека по отношению к другому явно недостаточно. Указание его отношений к десятку или сотне людей дает уже больше, но все еще не может определить положение человека во всей социальной вселенной. Это было бы сходным с определением местоположения объекта в геометрическом пространстве путем детального указания положения различных объектов вокруг него, но без указания широты и долготы этих объектов. На нашей планете живет более полутора миллиарда людей. Указание на отношение человека к нескольким десяткам людей, в особенности если люди эти недостаточно известны, может не дать ничего. Помимо этого данный метод очень сложен и требует немало времени. Поэтому социальная практика уже выработала другой, более надежный и простой метод, сходный с системой координат, используемой для определения геометрического положения объекта в геометрическом пространстве. Составные части данного метода таковы: 1) указание отношений человека к определенным группам; 2) отношение этих групп друг к другу внутри популяции; 3) отношение данной популяции к другим популяциям, входящим в человечество.
Дабы определить социальное положение человека, необходимо знать его семейное положение, гражданство, национальность, отношение к религии, профессию, принадлежность к политическим партиям, экономический статус, его происхождение и т.д. Только так можно точно определить его социальное положение. Но и это еще не все. Поскольку внутри одной и той же группы существуют совершенно различные позиции (например, король и рядовой гражданин внутри одного государства), то необходимо также знать положение человека в пределах каждой из основных групп населения. Когда же наконец определено положение населения как такового среди всего человечества (например, население США), тогда можно считать и социальное положение индивида определенным в достаточной степени. Перефразируя древнюю поговорку, можно сказать: «Скажи мне, к каким социальным группам ты принадлежишь и каковы твои функции в пределах каждой из этих групп, и я скажу, каково твое социальное положение в обществе и кто ты в социальном плане». При знакомстве двух людей обычно используется именно этот метод: «Мистер А. (фамильная группа), профессор (группа рода занятий), из Германии, убежденный демократ, видный протестант, ранее был послом в ...» и т.п. Это и подобные ему формы самопредставления людей при знакомстве являются полными или неполными указаниями на группы, к которым принадлежит человек. Биография человека по своей сути есть в основном описание групп, с которыми связан человек, а также его места в рамках каждой из них. Такой метод не всегда дает нам информацию о росте человека, цвете его волос, «интроверт ли он или экстраверт», но все это, хотя может иметь первостепенное значение для биолога или психолога, для социолога же представляет относительно малую ценность. Такая информация не имеет непосредственного значения для определения социального положения человека.
Итак, резюмируем: 1) социальное пространство – это народонаселение Земли; 2) социальное положение – это совокупность его связей со всеми группами населения, внутри каждой из этих групп, то есть с ее членами; 3) положение человека в социальной вселенной определяется путем установления этих связей; 4) совокупность таких групп, а также совокупность положений внутри каждой из них составляют систему социальных координат, позволяющих определить социальное положение любого индивида.
Отсюда следует, что люди, принадлежащие к одинаковым социальным группам и выполняющие практически идентичную функцию в пределах каждой из этих групп, находятся в одинаковом социальном положении. Те же, у кого наблюдаются некие отличия, находятся в разном социальном положении. Чем больше сходства в положении различных людей, тем ближе они друг к другу в социальном пространстве. Наоборот, чем значительнее и существеннее различия, тем больше социальная дистанция между ними (2).
СТАТУС И РОЛЬ
ROBERT K. MERTON. SOCIAL THEORY AND SOCIAL STRUCTURE. REVISED AND ENLARGED EDITION. GLENCOE, ILL.: THE FREE PRESS, 1957. P.368- 370.
После публикации работ Ralf Linton общепризнанно, что два понятия – статус и социальная роль – являются фундаментальными для описания и анализа социальной структуры[12].
Под статусом Линтон понимал позицию в социальной системе, занимаемую индивидами, а под ролью – поведенческую реализацию ожиданий, связанных с этой позицией... Линтон отмечал, что каждый человек в обществе неизбежно занимает множество статусов и что для каждого из этих статусов есть соответствующая роль... Однако Линтон считал, что каждый статус имеет свою определенную роль.
Стараясь не втягиваться в предмет глубже, чем он того заслуживает, мы должны отметить, что каждый конкретный статус связан не с одной ролью, а с целым их набором. Эту характеристику структуры можно обозначить особым термином – ролевым комплексом (role-set), под которым я подразумеваю совокупность ролевых отношений, в которых участвует индивид в силу того, что он занимает данный статус. Например, статус студента-медика предполагает роль не только студента в отношениях с преподавателем, но и целый набор других ролей в отношениях с другими студентами, медсестрами, социальными работниками, медицинскими техниками и т.д. А статус школьного учителя имеет свой ролевой комплекс, охватывающий его отношения с учениками, коллегами, директором школы, Советом по образованию и нередко – патриотическими организациями и профсоюзом учителей, родительско-учительской ассоциацией и т.д.
Стоит пояснить, что ролевой комплекс отличается от такой структурной характеристики, как «множественность ролей» («multiple roles»), которая обычно ассоциируется не с одним статусом, а с различными статусами (часто в разных сферах), в которых оказывается индивид, например, роли, обусловленные статусами учительницы, жены, матери, католички, республиканки и т.д. Мы определяем эту совокупность статусов как статусный комплекс (status-set), в котором каждый из статусов имеет свой отдельный ролевой комплекс.
Понятия ролевого и статусного комплексов являются структурными и характеризуют части социальной структуры в определенное время. Последовательность статусов, встречающаяся достаточно часто для того, чтобы иметь устойчивый характер, здесь обозначается как статусный ряд, например, студент-медик, практикант, стажер, независимо практикующий врач. В этом же смысле мы можем говорить о последовательности ролевых и статусных комплексов.
Устойчивые сочетания ролевых, статусных комплексов и рядов составляют социальную структуру...
СТАТУС
BRYAN S.TURNER. STATUS. OPEN UNIVERSITY, MILTON KEYNES, 1988.
До того как я изложу свою собственную точку зрения, необходимо дать ряд определений статуса, чтобы проиллюстрировать сложность категории и разнообразие подходов к ее применению. Прежде чем перейти к более усложненным аналитическим вопросам в отношениях между статусными общинами (community) и экономическим классом (1), я начну с одного из наиболее простых определений статуса.
В своем повседневном значении понятие статуса выведено из латинского слова «положение» и означает просто чью-то позицию в обществе. Мы сразу же можем увидеть, что понятие статуса ведет к идее политических и юридических прав личностей в социально-политической общности (community), в результате чего вопросы, касающиеся статуса, оказываются связанными с гражданством (2). Мы можем дать предварительное определение статуса как позиции в обществе, возлагающей на личность как гражданина права и обязанности в пределах политического сообщества (community).
Понятие статуса в социологии часто связывается понятием социальной роли. Роль – это набор ожиданий, характеризующих позицию личности в обществе. Роли могут определяться как «совокупность социально детерминированных атрибутов и ожиданий, ассоциирующихся с социальными позициями» (3). В пределах такой терминологии социальный статус является как бы статической стороной роли. Одна из наиболее влиятельных школ в социологии США – структурно-функциональный анализ – берет статусно-ролевую единицу как базовый элемент социальной стратификации (4). Эта теория стремилась объяснить, как индивиды в обществе мотивируются к занятию этих позиций в ...
Ділись своїми роботами та отримуй миттєві бонуси!
0%
Оголошення від адміністратора